У меня за окном туман, видно шагов на пятьдесят, дальше пелена; потепление, и ноют голова и суставы, я не могу это унять, и не могу заснуть с этим нытьем, и ухожу смотреть на туман из теплой постели.
В такие моменты я особенно остро ощущаю, как наши сказки прочно вплетаются в нашу жизнь, составляют ее, подсвечивают разноцветными отблесками. Не могу объяснить, почему - просто чувствую их, касаюсь кончиками пальцев там, где, вроде бы, они давно не нужны. Но:
"У меня чуть мерзнут ноги, на плечи накинут теплый плед, чай почти остыл. Нужно лечь, но постель в паре шагов кажется холодной и жесткой, а в соседнюю комнату я не хочу идти, чтобы не разбудить ненароком, хотя мысли об уютном тепле вытесняют все остальные, и я невольно улыбаюсь, вспоминая поочередно движения рук, спокойное дыхание и сонный шепот. Несколько лет назад я не думал о такой возможности как о чем-то, что может существовать в моей жизни. Сейчас я понимаю, что не могу думать об этом, как о чем-то, чего в моей жизни может не быть".
Эта сказка очень тесно прикасается к реальности, словно стараясь зацепиться за то, что давно стало возможным для меня, но что я научился окончательно ценить только с ее приходом. Реальность и рассказываемая история смешиваются, история обретает то, что давно есть в моей жизни, реальность вбирает в себя волшебство, присущее любой сказке.
Меня завораживают эти процессы. Сказки нужно рассказывать, не для того, чтобы заменять ими жизнь, а чтобы они кончались так же хорошо, как мы живем.