Эта чудовищная осень все-таки началась, как я ни пытался наврать себе и всему миру, не отрывая листки календаря, чтобы отсрочить ее наступление. Увы и ах, снова не удалось, и теперь у меня есть тонна осени, а может быть, и две тонны, не знаю: этот воздух и это настроение не поддаются взвешиванию, да мне и не хочется мерить их, и даже не хочется прогнать, я просто дышу ими, и мне легко, легко той самой невыносимой легкостью бытия. Я заплакал - и вдруг подобрал осколок зеркала, выпавший из глаза; я снова посмотрел на себя-настоящего сквозь него, я отыскал себя, на этот раз - в огнях уличного файр-шоу, в разноцветных струях фонтана, танцующего под музыку из классического балета, в горьковатом ночном воздухе центра Москвы. Наверное, это такая традиция - иногда понимать, что еще чуть-чуть, и я потерял бы себя, стер, забыл - из лучших, конечно же, побуждений, которые ведут не в ад даже, а вообще неизвестно куда. Умение останавливаться за два шага до края - ценнейшее из моих умений, несомненно.

Но, так или иначе, вместе с осенними туманами и лужами, в которых отражается все-что-я-люблю, я получил от этой осени себя, и хочется верить, что мы будем жить счастливо и умрем в один день я стану умнее. Пока что я стал просто свободнее, сильнее и спокойнее.

Более чем достаточно для начала.