Все это не страшно, пока не приходят Они.
Невъебенные.
по мотивам чтения френдленты и вообще - размышление о некоторых типах личности.
Ей-богу, я выберу время и разберусь окончательно с тем внутренним ощущением правильности, которое я поймал полтора года назад, ковыряя черные ошметки кожи на левой руке и вяло раздумывая над
С какой-то точки зрения, я верен тогдашней мысли - по крайней мере, стараюсь быть таковым.
Я перестал общаться со всеми, кто попадает в поле моего зрения и может быть интересен (а может и не быть).
Я перестал показывать себя - не потому, что я считаю себя недостойным уродом или чем-то подобным, о нет. Только потому, что мне стало слишком тяжело быть таким, каким меня было бы удобно воспринимать. Последний человек, для которого я это делал, слишком явно показал мне, что вслед за этим шагом нужно сделать еще один - отказаться от себя совсем, а на это я не готов. На мой вкус, теряющий себя человек, как бы сильно он ни любил того, ради кого он это делает, не достоин даже жалости.
Мне по-прежнему интересно смотреть на людей. Я по-прежнему с удовольствием поговорю, посижу за чашечкой кофе и потусуюсь.
Но все это - внешнее, которое перестало иметь для меня какое-либо значение., на самом деле.
Людей, которые мне действительно важны, я могу пересчитать по пальцам.. ну, не одной, но двух рук, с запасом. Два-три года назад я сказал бы, что их гораздо больше, больше, и даже убедительно доказал бы это.
Я по-прежнему безнадежно и невзаимно (а иногда - надежно и взаимно) люблю некоторое количество своих знакомых, и готов сказать им об этом и в паблике и в привате. Но этот факт перестал что-либо определять в моей жизни.
Кто-то называет это левел-апом, кто-то осознанием. Я склонен это считать переменой вектора мышления.
Вряд ли я займусь какими-то кардинальными переменами в связи со всем этим.
Просто есть вещи, которые в какой-то момент становятся совершенно неважными, какое бы значение мы ни придавали им до этого.
А лицемерить я никогда не любил, да и не умел.
Так что - простите меня заранее.